Три картинки

— Стой, — сказал Азот, по разу чмокнув каждую белую полупопку. — Я тебе под ноги рубашку положу, чтобы ты не пачкалась. Тут весь пол в какой-то пыльной хуйне. Вот так становись, а ногу на перекладину. Давай, я подержу тебя.

Азот огладил Алинку по бокам, сжав за худющую талию, отвел ее ногу на ступеньку стремянки, аккуратно развел бедра девушки и начал пристраиваться за ней, придерживая руками подругу под живот.

— Ты, — сказал Азот, осторожно входя сзади.

— Что?

— Ты все. Вообще все. Алинка.

Алинка засопела, подлаживаясь под ритм движений Азота, уловила его, и они заколыхались вместе, раскачивая алюминиевую стремянку.

— Нельзя так говорить, конечно но если бы Башкира не убило, я не знаю что было бы дальше, — сказал Азот, наклоняясь и целую тонкую спинку в бледных веснушках между лопаток. — Я бы тебя, конечно, пальцем не тронул, потому что Башкир мне как брат был. Я бы уехал, наверное, куда-нибудь. Сколько времени прошло, а мне и сейчас без него хуево. Как будто руку отрезали. Хочешь почесаться по привычке — а нечем. Но Башкира больше нет. А ты — есть.

Алинка застонала, выгибаясь и забрасывая руку Азоту за шею.

— Я тебя никому не отдам. Или я, или Башкир. Больше никто. Только ему одному я бы уступил. Но Башкира нет, а я — есть.

Некоторое время они просто трахались, не говоря ни о чем, не меняя позы, ловя то удовольствие, когда все понятно, и надо просто делать, что делаешь. Никакой мудреной камасутры, можно просто положить палец на стиснутую дырочку ануса и легко потревожить его, а Алинка взвизгнет, но только не засовывать палец внутрь, потому, что она не любит, когда это делают без предупреждения. И еще не трогать пуп — она это тоже не любит, а вот за бочки взять и примять — очень вполне.

Азот стиснул зубы, стараясь не взорваться первым.

Алинка задвигалась быстрее, со шлепками впечатывая свои ягодицы в пах Азота, и судорожно обжимая его член внутри себя. Затем забросила за шею Азота вторую руку и повисла между ним и стремянкой. Азот вжался лицом в рыжие кудряшки на затылке девушки, вдыхая теплый вечер и липовый мед.

— Только я. — сказал Азот в рыжий затылок, еще больше ускоряя темп движения. — Я тебе не хозяин, но третьего я убью. Мне похуй что потом будет. Вообще.

Стремянка с грохотом повалилась, и Азот, со спущенными штанами затоптался на полу, удерживая Алинку на весу. Алинка взвыла, прогибая спину, цепляясь за шею Азота и едва касаясь кончиками пальцев ног расстеленной на полу рубашки. Еще один удар в девушку сзади, второй, третий — как раскаты майской грозы. Затем сверкнула молния, и Алинка поползла на пол, на рубашку.

Азот отжал член и уселся рядом с ней, хрипло дыша, как чемпион после забега.

В стену постучали.

— Ебаные панельки, — сказал, отдуваясь, Азот. — Пукнуть нельзя, весь дом слышит. Лучше бы мы ко мне поехали. Слушай, рыжулька, поехали ко мне. Навсегда.

— Хорошо, — сказала Алинка, обнимая Азота. — Но у меня тоже есть одно условие. Мы никуда не полетим. Ни в Познань, ни в Бирмингем, ни в Брно. Мы никого не будем убивать. Мы все забудем и простим.

— Почему? — спросил Азот.

— Потому что я так хочу. Все, конец. Больше никто никого не убьет. Я прощаю им Башкира, и что они со мной творили, тоже прощаю. И ты прости. Понял? Мы им напишем, и скажем, что не хотим воевать. Мы их отпустим. Не поймут — Егоров объяснит, или Ибрагим. Они ответят — «да, хорошо», и пришлют грузовик цветов на Башкирову поляну. Вот так.

Азот кивнул, зарываясь в мед и липу подмышки.

— И не думай, что ты был Башкиру самый близкий человек.

— Слушай он лучше меня был? — Азот вынырнул из подмышки. — Ну, в смысле

— Один раз только ты меня такое спросишь, и я отвечу. Нет. Вы вообще одинаковые. Ты не представляешь себе, какие вы похожие были, хотя и разные. Вы даже храпите одинаково, в смысле храпели. Но Башкиров был добрый, а ты злой. И если ты будешь дальше злой, я от тебя уйду. Ты понял? Я устала от злых.

Азот опять кивнул.