Уездные розги. Глава первая. Барышня

Это удивительно, но она и не подумала обидеться!

— Ну и что мне делать, Ники? Удавиться?

— Не надо. Живи.

— Как жить?

— А запросто, как я живу. Мне знаешь, что приказчики кричат, когда я мимо лавки прохожу?"Мать потаскуха, сестра потаскуха, и сам потаскуха!» И что мне, по-твоему, удавиться надо?

— Я так жить не хочу.

— А что же ты хочешь, барышня? — Никитка подобрался к её ножкам и снял один башмачок. Второй слетел, еще когда они кружились по комнате.

— Чего я хочу, того не вернуть. Я хочу, чтоб все было как раньше.

— Раньше-то уже прошло. А чего ты хочешь сейчас?

Эжени молчала. Никитка незаметно стянул с её ножки чулочек.

— Выйти замуж за него хочешь, так ведь? — вкрадчиво продолжал он.

Никитка снял и второй чулок и теперь держал в руках её белые маленькие ножки, дышал на них, то и дело целуя.

— Так это запросто можно устроить, — неожиданно брякнул он.

— Как? — воскликнула Эжени.

— Первым делом — привяжи

— Как? — снова спросила Эжени.

— Ну, это уж тебе виднее, — смутился Никитка. — Тут как на рыбалке. Лучше всего ловится на живца.

— На живца?

— Да. Нужно просто позволить себя сожрать, — тихо сказал он.

— Фу, Ники. У меня от тебя мурашки по коже.

— Где мурашки? Вот я их! — Он задрал ей подол до колен — белые, нежные! я их еще не видел! — и нырнул с головою под юбку. Эжени откинулась на спину и закрыла глаза.

— Простите, не хотел вам мешать, — я распахнул дверь и вошел в комнату, — но мне нужно незамедлительно прояснить один вопрос.

В первое мгновение Эжени словно окаменела, глядя на меня, только её зрачки расширялись все больше и больше, а потом как-то по-птичьи вскрикнула и принялась яростно выпихивать из-под юбки никиткину голову, который то ли не слышал меня, то ли пытался спрятаться.

— Вопрос состоит вот в чем, — очень спокойно продолжил я, — Давеча вы изволили заявить, что связь со мною вас страшно унижает.

Почему же вас не унижает связь с моим лакеем? Вы молчите, сударыня? Давайте я попытаюсь ответить за вас. Ники ваш песик, котеночек, нечто вроде домашнего животного, не так ли? Перед ним можно совсем-совсем не стыдиться — не стыдиться себя. А ведь он гораздо умнее и добрее вас. Как можно не видеть человеческое в человеке? Вы близоруки, сударыня, и недостаточно благородны. Вы не уважаете ни его, ни меня, ни себя. Надеюсь, в ближайшее время вы отыщите более подходящее для вас место.