Любовь и секс Грифона Гоя

– Ха-ха-ха. Я или очень болен, или самый здоровый из здешних.

– Ты очень красив.– И не давая опомнится, повёл меня танцевать. Очень грубое нахальство раскидывать комплименты и тащить на танецпол, но в этом чувствовалась какая-то забота. И даже две заботы: о тебе заботятся как о человеке и как о понравившемся человеке. И так и так чувствуешь себя по-настоящему человеком, что, конечно же, очень приятно. Юра вёл и это был очень явный намёк, кто главный в постели.

– Юра, я актив.– Прошептал я тихо в танце. Через некоторое время он прошептал в ответ.

– А я универсал,– и облизал ухо.

Мы начали дурачится. Свадьба стала ещё веселее, и это не удивительно, ведь это свадьба весельчаков. Но мы потихоньку отклонились, и уже через двадцать минут были на бульваре Шевченко.

– Давай пройдём к Днепру.

– Пошли.

Мы шли по ночным улицам Черкасс и болтали про всякую мелочь.

– Юра, посмотри на это звёздное небо. Как ты думаешь, как на него смотрели греки?

– Древние греки? Ты любишь греческую античность?

– Да, очень. Если б можно было, я бы перенёся к грекам.

– А почему ты не говоришь к "древним грекам"?

– Потому, что эти греки до сих пор ещё живы. Они современны.

– Грифон, ты мне определённо нравишься.

– И почему это ты комплементов говоришь больше, чем я тебе, а красавчик?

Мы замолчали. В мыслях я возвращался к грекам. Как там всё было хорошо. Парень ухаживает за парнем, это любовь воспевается, она прекрасна, и как всё прекрасное легитимна. Культ красивого мужского тела – это не только культ красоты и здоровья, это ещё и культ нравственной чистоты. Нагота в Греции не скрывалась, и даже наоборот выставлялась на показ. Военные тренировались раздетыми, все от 14-тилетних мальчиков до старых тренеров-учителей. Спортсмены соревновались только нагишом. Сейчас всё это утеряно. И главное природная красота тела оторвалась от нравственности.

Вот мы у берега. Лёд на Днепре трескается, руки мои чувствуют холод воды, но это не страшный холод, Днепр родной.

– Грифончик, пошли ко мне. Я живу в двух кварталах от суда.

Я подошёл к нему, впервые поцеловал его приятные губы и сказал:

– Хорошо, пошли.

Мы уже подошли к его дому. Весь хмель выветрился на лёгком морозе. Одноэтажный дом старой, советской постройки. В доме видно было, что живёт холостяк. Мы сняли тёплую одежду и обувь. Он показал свою комнату и оставил одного, а сам пошёл включать отопление. В комнате большая двуспальная кровать, маленький стол с компьютером и много-много книг на полках.

– Слушай, Гриффи, как на счёт ванны.

– О было бы прекрасно!– это меня удивило. Юра умудрился в самой дальней комнате сделать не то что ванную, минибасеин.

– Ты осмотрись, а я сейчас приготовлю её.

Вскоре появился Юра в халате.