Тётя Аня

"Поговорить" нам удалось очень нескоро. Мы оба ходили в школу - в разные смены; поздно вечером меня укладывали спать, а тетю Аню, жившую на другом краю города, не отпускали к нам одну.

Она бывала у нас каждое воскресенье, и мы играли - азартно и весело, как в первые дни нашего знакомства. Иногда она украдкой целовала меня, и я видел - она тоже стеснялась своей любви ко мне.

Так прошла осень. И вот - наконец-то - наступил долгожданный день, когда папа с мамой уехали на два дня, а тете Ане было поручено "опекать" меня: кормить, развлекать, и отвести утром в понедельник - в школу.

Она приехала, когда родители отбывали, и я с томительным холодком внутри ждал уединения с ней. Предыдущей ночью я долго думал о том, повторится ли "наша игра": с одной стороны, я уже считал себя большим, а с другой - мне ужасно, ужасно хотелось вновь окунуться в этот океан ласк... Я глядел на тетю Аню - и читал на её лице смущение и замешательство.

Наконец мы остались одни. Она взяла меня за обе руки; чувствовалась неловкость, рожденная долгой невозможностью остаться наедине. Мы говорили о чем-то; она спрашивала - я отвечал, с горечью чувствуя, как наша интимность отходит куда-то …

Наконец я не выдержал и прервал "светскую беседу":

- Теть Ань, а мы поиграем опять? Как раньше?..

- Конечно, поиграем, Максик. А во что? - спросила тетя Аня, медленно розовея.

- Ну… в НАШУ ИГРУ…

Я боялся, что тетя Аня сделает вид, будто не поймет, о какой игре идет речь, и комок обиды уже шевелился в моем сердце, - когда вдруг тетя Аня повернулась ко мне, порывисто обняла и прижала к себе.

- Максинька, солнышко мое, мой зайчик маленький… - опять тысячи ласкательных сыпались с её языка. Лед неловкости был растоплен, и я опять был счастлив.

…Было холодно, и мы оба были тепло одеты. Очень скоро я потянул - робко, неуверенно, - с неё свитер. Тетя Аня замерла, посмотрела на меня… и тихонько прошептала:

- Максик, ты хочешь, как тогда? Чтобы мы голенькими лежали в кроватке, да?

Я чувствовал, что наливаюсь краской, и только кивнул головой.

Тетя Аня сказала:

- Я думала об этом, Максик. Каждый день. (Я изошел восторгом и благодарностью, крепко прижавшись к тете Ане). И… я подумала, что это, наверное, нехорошо. Ты же ведь еще не знаешь многого. То, что мы делали с тобой, мы не должны делать. Так нельзя.

Я удивленно слушал, внутренне протестуя против того, что "так нельзя", но не умея возразить. Кроме того, тема была настолько интимной, что я стеснялся говорить.

Ничего не отвечая, я нежно поцеловал тетю Аню - несколько раз, и особенно нежно - в губки, - и вновьпотянул с неё свитер.

Тетя Аня вздохнула и, решившись, сняла его. Затем… она поколебалась немного, и - преодолев какой-то рубеж, стала раздевать меня. Раздевая, она ласкала и целовала обнажаемые места, а я пищал и стонал от удовольствия. Дойдя до трусов, она, поколебавшись, сняла их; чувствуя движение ткани по обнажающейся писе, я ощутил в ней знакомое тепло.

Тетя Аня стала нежно целовать мне член и яички, дуть на них, вылизывать меня между ног, - я был на грани ТОГО САМОГО.

Я лежал голый перед ней - одетой, - и это наполняло меня особым чувством беспомощности, отданности любимому существу. Наверно, во мне пробудились смутные воспоминания о том, как тетя Аня пеленала меня в глубоком детстве…

Скоро она разделась и сама - догола, как и прежде, - и мы юркнули под одеяло. Я был счастлив так, как только это возможно. Мы возились и ласкались, утоляя голод друг по другу - тетя Аня целовалась, неистово впиваясь в меня, кусая меня губами, мяла и тискала меня, - и я растворялся в тети-Аниной нежности, как в теплом океане.

Наконец я почувствовал, что должен рассказать ей ВСЕ. Прижавшись к ней и играя её сисей - я видел, как это ей нравится, как она постанывает от прикосновений к сосочку, - я рассказал ей о своей тоске по ней, о том, как перессорился с приятелями, о тоске по "вот такой игре"… и, наконец - рассказал про "нашу лужу" и про то, что я там делал…

После этого у нас с тетей Аней состоялся Разговор. Она усадила меня перед собой, обняла руками и ногами - и, целуя время от времени в макушку и ухо, рассказала про то, как появляются дети.

Она почти не запиналась и не смущалась. Наверное, это был самый любящий и доверительный Разговор в мире. Мы оба были голые, и она все показала мне наглядно; я ложился на неё и тыкал отвердевшим членом в её писю. Я не стеснялся ни капельки: инерция отчуждения прошла, и каждый миллимитр тети-Аниного тела был родным для меня.