Тётя Аня

Она показала и рассказала мне абсолютно ВСЕ - и я все понял. Во всяком случае, тогда мне так казалось. Я был очень горд оттого, что "уже созрел", да ещё и так рано.

И - меня сразу обеспокоила одна деталь. Я понял - мужчина вставляет свою писю в женскую, и тогда женщина "становится женщиной" и может иметь детей; как только я это понял - посмотрел в глаза тете Ане и спросил прямо, делал ли с ней такое какой-нибудь мужчина.

Тетя Аня покраснела, улыбнулась, и - чистосердечно ответила мне "нет, я девушка". Потом - посерьезнела и сказала: "вот тот… (она назвала имя Ухажера) - помнишь? - вот он хотел... Но я убежала". Тут она стала смеяться, вспомнив о возмездии, постигнувшем Ухажера, - и я смеялся вместе с ней, успокоенный и счастливый.

Потом мне, естественно, захотелось сделать тетю Аню женщиной. Но она объяснила мне, что до свадьбы этого делать нельзя, потому что будут дети, а детям нужны женатые папа с мамой. О предохранении она тогда ничего не говорила… У меня были приятели без папы и без мамы, я вспомнил их тоску - и удовлетворился объяснением. Но тут же задал следующий вопрос:

- А у нас будет свадьба? Мы будем, как мои папа и мама? И у нас будут дети?

Тетя Аня не ответила - промолчала, - и я стал пристально вглядываться в неё. Мысль о том, что она будет голой для чужого мужчины, вставляющего в неё свою писю вместо меня, ужасала меня. А что, если…

Я тихо спросил:

- У тебя, наверно, есть свой мужчина?

Тут тетя Аня вздрогнула, посмотрела на меня - её глаза были влажными, - и вдруг порывисто обняла меня, стиснула крепко и зашептала:

- Нет, нет, Максинька, нету у меня мужчины, нету и не будет никогда. Меня третируют, что я ни на кого… У меня есть только ты, я только тебя люблю, тебя одного, Максик, дура я эдакая… Что же делать, Максик? Ты же ещё такой маленький? (Я не обиделся, потому что это было сказано так нежно, как только возможно) - Как же нам быть? Как же быть, Максик, глупенький мой?

Тут я проявил мужскую смекалку:

- Наверно, придется ждать, пока я вырасту. А потом - поженимся.

Так и вышло.

4.

Вы не поверите, - но мысль о свадьбе и сознательное стремление к ней владели мной с 9 лет.

Когда я сейчас думаю о нашей детской любви, о том, как мы несли её в целости и сохранности 9 лет - до свадьбы - и, переплавив в новое - взрослое - чувство, несли и далее - в "сегодня", сохранив его детскую чистоту, - я в который раз удивляюсь этому удивительному факту. Обычно детская любовь отмирает, уступая место иному чувству, иным влюбленностям, - но у нас оно сменило детскую любовь подспудно, незаметно. "У нас" - я говорю так, ибо мне кажется, что тетя Аня любила тогда меня так же, как и я её; но она была взрослой девушкой, зрелой для любви, притягательной для мужских глаз (Аничка чудо как хороша, и я ещё опишу её), - и отдала всю свою любовь маленькому мальчику, чья макушка равнялась с её плечами. Почему так было? - чем больше я об этом думаю, тем меньше это понимаю, - и тем лучше знаю, что все было так, как надо.

Может быть, все дело - в тете Ане, в её удивительной способности любить и отдавать свою любовь. Вначале она относилась ко мне, как мама, потом - как старшая сестричка (если позволено так говорить, учитывая наши эротические игры), и лишь потом - как женщина к мужчине.

Все это я понял потом. А тогда - наша дружба (на глазах у взрослых) и любовь (в редкие моменты интимности) не угасала; недельные разлуки сменялись воскресными свиданиями, со временем ставшими ритуалом. Меня стали отпускать с тетей Аней гулять; когда я стал старше и сильнее - и за город, на природу. К нашей дружбе тогда относились растроганно-снисходительно, не представляя, во что она выльется.

"Наши игры" происходили редко, раз в месяц-полтора, и всегда - неожиданно; наш тайный договор о будущей свадьбе служил тете Ане моральным оправданием "развращения малолетнего", которым она чуть было не посчитала "наши игры". Удивительно: для меня, пятиклассника, такой договор был, конечно, частью игры, хоть в нем и была некая недетская ответственность; тетя Аня - 17-летняя красавица, выпускница - отнеслась к нему серьезно и безо всяких сомнений. Пожалуй, её безоглядная доверчивость и любовь послужили мне "взрослым" авторитетом для поддержания этого решения.

"Наши игры", приобретавшие благодаря нерегулярности уединения оттенок запретной, тайной сладости, становились все более эротичными. Всякий раз я стремился и находил новый, ещё более томительный и сладкий способ довести тетю Аню до оргазма. Я догадался смазывать её писю детским кремом и трогать её электробритвой, обернутой в шелк, - и этим подобием вибратора доводил любимую тетю до неистовства; она цеплялась мне в волосы, таращила глаза, извивалась в судорогах, громко кричала - я боялся, что нас услышат соседи, - кричала мне: "Максик, миленький!.. Не мучай меня! а-а-а… Я умираю!" - и я знал, что это мучение - слаще любой радости.

После таких оргазмов она долго лежала без движения, полуприкрыв глаза и блаженно улыбаясь. Сам я возбуждался почти как взрослый - каждая вторая "наша игра" оканчивалась моим оргазмом, а затем они случались все чаще и чаще.

Один из самых запоминающихся оргазмов случился со мной, когда тетя Аня решила меня выкупать. Её неистовая нежность находила во мне благодарного ценителя; всякий, высказавший такое предложение, был бы с негодованием отвергнут, но тете Ане я отдавался с наслаждением и благодарностью.

Я был поставлен в ванной и густо намылен с ног до головы; пена хлопьями падала с меня - я смеялся, изображая "пургу в тайге" и забрызгав все стены. Тетя Аня мыла меня обнаженной - в одних трусиках, которые она потом сняла.

Нежные, скользящие прикосновения её рук и мочалки к намыленному телу, пена, густо покрывающая меня с головой и ушами - все это снова начало вводить меня в дурман. Тетя Аня почувствовала эротичность момента, и мытье постепеннопревращалось в любовный массаж. Когда тетя Аня залезла мне в попу, оргазм взорвал меня, и я чуть не упал, повиснув на шее тети Ани и измазав её мылом…

В другой раз мы игрались с душем: поливали им писи друг друга - это было неописуемо приятно и для неё, и для меня - и соревновались, кто быстрее кончит. Выиграла она; после этого я расположился в ванной лежа, и она принялась обрабатывать мой член струйками воды, меняя их температуру…